Знаменитый актёр П.А Каратыгин вспоминал: «Приехав неожиданно в театр, император Николай Павлович пробыл до конца пьесы, от души смеялся и, выходя из ложи, сказал: «Ну, пьеска! Всем досталось, а мне – более всех!». Окружавшие царя сановники не поняли, что государь имел в виду, говоря о себе. Зато похолодел от ужаса драматург: он-то понял, что Николай догадался, кто был прототипом Хлестакова.