СИЛЫ НЕБЕСНЫЕ!
Когда бомбу, сделанную в Жуковском, сбросили на Кенигсберг, Гитлер выступил с резкой нотой протеста.
Как в обычной жизни всегда есть место подвигу, так и в самом подвиге бывают лирические передышки. Особенно если этот подвиг – летняя война, где в любых опасностям солдатам и офицерам ничто человеческое не было чуждо. В этом уверен 88-летний ветеран войны Осип Борисович Аронов. В те годы он обслуживал тяжёлые бомбардировщики, которые не переставал и поныне не перестаёт расхваливать.
Воевал Осип Борисович на тяжёлых бомбардировщиках “Пе-8”. Сегодня это абсолютная реликвия – его даже нет в Монинском музее ВВС, где, как известно, собраны абсолютно все модели военных отечественных самолётов.
Всего в годы войны было выпушено 79 таких грозных машин: на сборку только одного экземпляра уходило целых 1,5 месяца. Конечно, в войну советской промышленности было важнее выпускать “Пе-2” – пикирующий бомбардировщик. В сутки с конвейера сходило 13 таких машин. Почувствуйте, как говорится, разницу: 13 в сутки или один за 1,5 месяца.
Зато про уникальный бомбардировщик “Пе-8” (он же “ТБ-7” и он же “АНТ-42) в Германии вышла целая книга, энциклопедия. В ней собрана вся история создания этого самолёта, его героическое военное прошлое, а также многочисленные документы партии и правительства: вылет “Пе-8” на боевое задание, в силу уникальности бомбардировщика, разрешался только с личного разрешения тов. Сталина или тогдашнего начальника Генштаба Красной Армии Антонова.
А уникальных спецзаданий на судьбу “Пе-8” хватало. В немецкой книге приводится копия записки “отца народов”, в которой он устраивает разнос не кому – нибудь, а Герою Советского Союза Михаилу Водопьянову – тому самому, что в 1934г. спас с льдины челюскинцев.
10 августа 1941г. Шесть машин “Пе-8” (весь их тогдашний парк СССР) под командованием Водопьянова впервые полетел бомбить Берлин. Сталин оказался очень недоволен результатами той операции (в прочем сами лётчики – тоже) и перевёл генерала Водопьянова с должности командира авиадивизии в командиры … эскадрильи – такими подразделениями командовали офицеры в звании капитана или майора. Факт, подчёркивает Осип Борисович, и в советской и в российской истории почему-то неизвестный.
Деталей первой бомбёжки Берлина ветеран не помнит, ведь он сам в ней непосредственно не участвовал. Зато на всю жизнь запомнил перелёт из подмосковного Жуковского, где находилась их авиабаза, в Пушкино Ленинградской области – откуда машины уже полетели на Берлин.
День 9 августа 1941 г. Выдался совершенно мистическим. Сильнейшая гроза и молнии, жуткий ливень и штормовые порывы ветра. К тому же на всём пути наши бомбардировщики с земли обстреливались нашими же зенитками. Ведь никто этих самолётов раньше не видел, и все думали, что летят немецкие машины, которым для маскировки нарисовали на бортах пятиконечные звёзды.
А с Михаилом Васильевичем Водопьяновым Аронов встретился ещё раз – уже после войны, в 1956г. В СССР к тому времени уже была атомная бомба, но средств её доставки до потенциального противника – той же Америки – не было. В те годы во льдах Арктики готовились специальные аэродромы, где атомные бомбардировщики могли бы дозаправиться топливом и уже дальше без посадки лететь бомбить – не Берлин, но Вашингтон.
Осип Борисович, кадровый офицер Советской Армии, занимался оборудованием такого аэродрома в Арктике, когда прилетел Водопьянов, чтобы снять личный состав с льдины и увезти их на отдых на “большую землю’. Самолёт уже был чем-то сильно перегружен, поэтому поступила команда брать с собой только самые необходимые и дорогостоящие приборы, всё остальное – оставить погибать в вечных льдах и торосах.
- И вот, - вспоминает Аронов. – Я несу на борт два уникальных осциллографа по 2,5 кг каждый и 20-литровую канистру со спиртом. А у борта стоит сам Водопьянов, который лично решает, что брать в самолёт, а что не брать. “Что это у тебя?” – строго спросил он, показывая на осциллографы, “Очень дорогие приборы! – ответил я. – Мы не можем их тут оставить!” “К чёрту приборы, - скомандовал Водопьянов, - мы из-за них разобьёмся! Выбрасывай! А в канистре что?” “20 литров спирта, Михаил Васильевич!” – доложил я, ”Немедленно в самолёт!” – гаркнул он.
Как открывали “второй фронт”.
Летать на “Пе-8” было не просто. Если температура воздуха за бортом была, к примеру, минус 30, то и внутри борта она была такой же. Если самолёт летел на высоте 8 км, то эти же 8 км чувствовались и кабине пилотов.
В лётчики на “Пе-8” брали самых опытных офицеров Красной Армии. А такие в те годы имелись только в полярной авиации и в строевой части киевского аэропорта “Борисполь”. Средний возраст пилотов составлял не менее 40 лет.
По удобству или, так сказать, сервису “Пе-8” сильно уступали американским бомбардировщикам “B-25”, которые советские войска получали по Лэнд - Лизу. Уже в то время американцы исповедовали принцип “Всё во благо человека, всё во имя человека”. Лётчик, совершивший 25 боевых вылетов, переставал летать – считалось, что он своё отвоевал. Командир экипажа “Пе-8” совершил 160 (!) боевых вылетов, и не о каком “заслуженном отдыхе” даже не помышлял! “B-25” имели резиновые надувные лодки, если лётчику в экстренной ситуации придётся приводниться, банки со специальной краской (её выливали в воду – появлялось пятно, позволяющее быстро найти сбитый экипаж) и даже удочки, чтобы коротать время, пока тебя ищет поисковая команда.
Осип Борисович припоминает интересный случай. Как-то к ним в авиаполк поступил один из первых “B-25” – его нужно было в кратчайшие сроки проинвентаризировать и подготовить к боевым полётам. Соответственно, после напряжённого трудового дня советские офицеры решили выпить. Спирт входил в комплект американского бомбардировщика (кстати говоря, паршивый – советский спирт был много лучше), поэтому за самой выпивкой дело не стало. Сложнее было с закуской: не было не крошки хлеба!
Вдруг кто-то извлёк из “B-25” большую банку рыбных (как всем показалось) консервов: на ней были изображены красивые рыбы. Хряпнули они по стакану спирта, с аппетитом съели содержимое, только через пару дней выяснили, что это были совсем не рыбные консервы, а консервированные червяки для рыбной ловли! Узнав об этом от переводчика, советские офицеры дружно проблевались, хотя пол спирт “второй фронт” (так советские бойцы называли американские консервы) шёл за милую душу.
Миссия выполнима.
Кстати, в открытии второго фронта уже не в переносном, а в прямом смысле слова Осип Борисович тоже непосредственно поучаствовал.
Летом 1942 года (они стояли в Казани) их экипажу поступил приказ приступить к замене в бомбардировщиках некоторых приборов на новые и не на какие боевые задания не летать. На современное по тем временам оборудование заменили всё, что можно было заменить: антенны, радиокомпасы, прочее. Было ясно, что экипаж готовится к какому-то особому заданию – ведь остальные “Пе-8” не переоборудовались.
Все терялись в догадках. Вдруг в один из дней поздно ночью экипаж поднимают по тревоге, все бегут к самолёту, а там их ожидает куча генералов и человек десять гражданских лиц во главе с … Молотовым – тогдашним министром иностранных дел СССР. Ставится важная боевая задача: партия и правительство поручает экипажу бомбардировщика задание государственной важности – в целости и сохранности доставить Молотова и сопровождающую его группу лиц в Америку, на переговоры по открытию второго фронта.
И хотя самолёт уже полностью был готов к полёту, начался страшный переполох. “На всякий пожарный” решили ещё раз дозаправить машину топливам. В результате полностью залили датчики, которые контролируют расход горючего в полёте. За электрическую часть отвечал Аронов, и весь гнев начальства, разумеется, обрушился на него. “На аэродромах не ругаются матом, - вспоминает Осип Борисович, - а разговаривают матом”. Впрочем, сам Молотов совершенно не смущался крепких выражений, чем страшно понравился офицерам и генералам.
Прицельное бомбометание.
Из всех эпохальных событий военных лет Аронов от начала до конца участвовал в создании советской пятитонной бомбы ФАБ-50000НТ. В то время только у англичан имелась сверхбомба весом в 2 тонны. Но у них не было воздушных аппаратов, чтобы доставить её до линии фронта. “Пе-8” мог лететь и с 5-тонной бомбой. Вот в 42-м году советское командование поставило задачу конструктору Нисану Гельперину сделать такую бомбу, чтоб чертям, т. е. немцам, стало тошно.
Изготовили её в Жуковском. Самое сложное было придать такой махине (обычно бомбы были весом 200, 300 и 5000 кг) аэродинамические качества. Чтоб летела она по всем законам баллистики и, можно было вести прицельное бомбометание. А иначе - какой от неё прок?
Легендарная пятитонка, длиной 5,2 м и весом 5,4 тонны, прошла успешные испытания в аэродинамической трубе, и ее предстояло испытать сначала на полигоне. Всем, кто участвовал в создании бомбы, не нужно было объяснять, что было бы с ними, если б испытания вдруг прошли не успешно. Нужно ли говорить про волнение?
Испытывали на полигоне под Воскресенском – “груз” сбросили с высоты 2,5 км. При взрыве самолёт сильно затрещал и чудом не развалился: взрывная волна докатилась аж до его корпуса, что говорило о невероятной по тем временам силе взрыва. Уже на земле спецбригада в районе взрыва насчитала более 600 поваленных деревьев диаметром более 20 см – меньший диаметр вообще не учитывали.
Это был триумф советской военной мысли!
Первенца решили опробовать на живой немецкой силе и сбросили пятитонку на морские береговые укрепления в районе Кенигсберга. Подробностей того исторического бомбометания Осип Борисович не знает. Но говорит, что Гитлер на следующий день выступил с резким заявлением, что если русские ещё раз используют это, он разрешит своим войскам применять химическое оружие. Всего в войну пятитонка использовались считанные разы: под Кенигсбергом, под Могилёвом и в ходе Курской битвы. Чтобы помешать немцам подтянуть свои силы и технику, эту бомбу сбросили на железнодорожную станцию Орёл. В радиусе 250 метров железнодорожное полотно было срезано, будто лезвием бритвы, а железнодорожные составы с немецкими танками разлетелись на сотни метров, как спичечные коробки.
Не исключено, что эта операция сыграла вескую роль в разгроме немцев на Курской дуге. С того дня авиаполк получил звание Гвардейского и стал именоваться 25-м Гвардейским авиационным тяжёлым бомбардировочным Орловским полком авиации дальнего действия.
“О молодость, о комсомол!
В карманах,
где носили мы гондоны,
Теперь мы носим валидол!”
| 
